Тихая Елабуга
Сергей Жилин
Во время поисков публикаций и материалов по истории Прикамья и Елабужского края в Интернете я непроизвольно отметил несколько особенностей, связанных с этой темой. Как ни удивительно, но в российской сети вообще мало качественных публикаций по краеведению.
Что же касается Елабуги, то тут сложилась довольно своеобразная ситуация. Собственно елабужские историки и краеведы в Интернете отсутствуют. Казанские и татарстанские краеведы Елабугу практически игнорируют, видимо по той причине, что в XIX веке она относилась к Вятской губернии. Кировские (то есть вятские) краеведы тоже без крайней нужды не замечают Елабугу, вероятно из-за того, что в настоящее время она относится к Татарстану.
И только историки и краеведы Удмуртии, значительная часть территории которой входила ранее в Вятскую губернию (и, в частности, в Елабужский уезд), уделяют нашему городу достаточно большое внимание. Один из них — это Сергей Жилин.
Сергей Алексеевич Жилин родился в 1960 году в Ижевске. После окончания средней школы работал на заводе, служил в армии. Окончил филологический факультет УдГУ в 1986 году. Работал сельским учителем, преподавал в университете, был редактором в издательстве, однако, как утверждает он сам, «убеждён, что для литератора наилучшая профессия — сторож, чему и отдан не один год жизни».
Член Союза писателей и Союза журналистов России. Автор трёх стихотворных сборников и нескольких книг по истории Ижевска, Удмуртии и Вятской губернии. Среди них наиболее известна «От Прикамья до Приморья», посвящённая Ижевско-Воткинскому антибольшевистскому восстанию, Ижевской и Воткинской дивизиям армии адмирала Колчака. Последняя книга «Старое Грахово», рассказывающая о дореволюционной истории одного из сёл Елабужского уезда, вышла в 2011 году. Автор сценариев нескольких документальных фильмов.
Ниже мы публикуем очерк С.Жилина, посвящённый эпизодам елабужской жизни после первой русской революции.
А.Куклин, июнь 2011 г.
Камские города всегда притягивали к себе разного рода подозрительных людей: авантюристов, мошенников, жуликов… Тут тебе и пристани с толпящимися пассажирами и встречающим людом, и перевалка-разгрузка товаров, и крупные торговые заведения, и мелкие лавчонки, и питейные заведения, и дома терпимости — есть, где развернуться бывалому и без особых принципов человеку!
Да и народ, обитающий на большой реке, характером сродни ей — рисковый, фартовый, франтоватый да тароватый. Этакому пальца в рот не клади! С характером люди! И характер этот порой до каторги доводит, а предприимчивость не всегда сродни купеческой.
Неспокойное время
Добро бы «карасей» жирных лишь обирали, так ведь нет, некоторые и на власть запросто руку способны поднять! Знать, родословная от камских разбойников в иных не запропала. Читаешь местные газеты и диву порой даёшься! Эвон, в соседней Елабуге, бывшем уездном городе нашей Вятской губернии, в 1906 году трое неизвестных не только обобрали смотрителя елабужского тюремного замка, забрав 75 рублей и карманные часы, но и нанесли несчастному несколько ножевых ран.
Газета «Елабужские вести» отмечала, что «грабители, очевидно, хотели воспользоваться и одеждой пострадавшего, но им помешали какие-то проезжающие.
Грабители усиленно разыскиваются, но пока безуспешно. В Елабуге это первый случай вооружённого нападения на прохожих».
А вот пьяная толпа разгромила казённую винную лавку. И упаси вас Бог вечером забрести на окраину, куда-нибудь на Алексеевскую или Московскую улицы, где в отличие от центра города, ни одного электрического фонаря нет!
Смутное время начиналось в Российской империи, смутные личности замаячили на страницах криминальных хроник уездных газет. Конечно, идиллией в стране и раньше не пахло, однако всё проще и понятнее было: все тутошние, все местные — ну, повздорили по пьянке, ну ухайдакал один другого, воры все наперечёт… Лафа, а не служба для полиции! А тут — то настоящий разгром тюрьмы с пальбой конвойной команды по зевакам, то побег пятерых арестантов, то забастовка камских бакенщиков, то массовая драка на пароходной пристани…
«20 сентября на пароходной пристани пьянствовали отпускные, очевидно, на побывку домой солдаты местной команды; их было до 30-40 человек. Допившиеся до зелёного змия солдаты разбили несколько окон в чайной общества трезвости, а затем принялись избивать и встречных прохожих. В результате двое оказались с проломленными головами и несколько человек с помятыми боками.
Случайно бывшему в это время на пристани товарищу (то бишь, заместителю по-старому – С.Ж.) прокурора пришлось вмешаться в это дело, — он намеревался по телефону вызвать уездного воинского начальника и наряд полиции для усмирения буйствующих воинов, но ни то, ни другое ему сделать не удалось. Оказалось, что ни к воинскому начальнику, ни к исправнику проводов нет.
Буйство солдат долго не прекращалось. На берегу около пароходных конторок не безопасно было проходить. Публикой овладел панический страх. Всюду летели камни.
Наконец, некоторые из публики, набравшись храбрости, решили путём убеждения на более благоразумных солдат подействовать, чтобы бойня была прекращена и, нужно сказать, имели успех.
Появившиеся затем чины полиции и нижние чины путей сообщения переписали буянов. Что выйдет из этой переписи, пока неизвестно».
Неудачная экспроприация
А дальше и вовсе дерзость небывалая! «Журнал Елабужского уездного земского собрания» сообщает о качественно ином преступлении:
«2-го декабря 1907 года, по окончании обычных вечерних занятий, около десяти часов вечера, тотчас-же по уходе из управы г. председателя и члена управы И.Н.Кандакова, когда был уже на запоре парадный вход и потушено электрическое освещение во всех комнатах помещения управы, за исключением бухгалтерского отдела и комнаты сторожей, явилось с чёрного крыльца четверо неизвестных личностей, одетых в короткие чёрные пальто, чёрные папахи на головах и масках на лицах.
Затворив помещение сторожа, где находился в то время служитель Грахов с женой, и поставив к ним караул, остальные двое экспроприаторов двинулись в комнату бухгалтерского отдела.
С обычным окликом «ни с места» с револьверами в руках, явившиеся личности привели в бездействие присутствовавших в это время в комнате трёх канцеляристов гг. Клющева, Бабушкина и Омышева и случайно находившуюся в их компании г-жу Березину. Этот оклик и маски на лицах так повлияли своей неожиданностью на одного из присутствовавших канцеляриста — Бабушкина, что с ним сделался сильный нервный припадок, выразившийся в продолжительном непроизвольном крике. Экспроприаторы, очевидно, испугались этого неестественного крика, а главное не рассчитывая встретить столько лиц, предполагая, по потушенным огням, иметь дело только с одним дежурным сторожем, быстро ретировались и скрылись.
Тотчас-же оправившимися от неожиданности и испуга канцеляристами об этом случае дано было знать по телефону полиции.
Но полицейский наряд, во главе с исправником не нашёл уже никаких следов от экспроприаторов. Сильный снежный буран успел к приходу полиции замести все следы.
Причину к такому нападению уездная управа видит в следующих обстоятельствах. Первого декабря уездная управа должна была выкупить и выкупила из Городского Общественного Банка %% бумаг на сумму 25 т.руб. в этот же день управе удалось внести всю полученную сумму на хранение в Елабужское казначейство, в кассе же осталось одна необходимая наличность в 2261 р. 06 к. Такая сравнительно крупная сумма оставалась в кассе благодаря только тому, что накануне (в субботу) предполагалась большая выдача.
Экспроприаторы, подметив факт получения кассой крупной суммы и не рассчитывая, что земству удастся внести в этот же день %% бумаги в казначейство, построили на нём нападение, предполагая легко и свободно завладеть полученным капиталом. Счастливый случай пришёл на помощь и расчеты экспроприаторов кончились ничем.
В заключение приходится сказать, что полицейскому дознанию и судебному следствию не удалось напасть на след экспроприаторов и дело, как об этом сообщил управе г. Судебный Следователь 1-го участка от 31 января 1908 года за № 173-м, прекращено».
По зёрнышку…
Это всё дела громкие, а настоящие деньги втихую делаются — курочка по зёрнышку клюёт… В той же Елабуге в 1906 году появился представитель петербургского магазина светописи Колдовского. И предложение у него такое заманчивое для именитых и небедных горожан: изготовить художественный фотопортрет в увеличенном размере. А как же, новая техника давала новые возможности — не всё же елабужским воротилам заказывать свои парсуны местным малярам! Да и задатки-то молодой представитель брал пусть и немалые, так ведь не за всю работу, всего лишь 350-400 рубликов. Остальное — по получении. И квитанция с адресом магазина, вот она: Санкт-Петербург, улица Садовая, 64. Знающие люди уверяли других, что это самый, что ни на есть центр российской столицы, а, значит, дело — несомненно, надёжное!
Долго ещё потом шла переписка облапошенных елабужан с магазином Колдовского в столице, уверявшем в своей непричастности к этому мошенничеству:
«…В ответ на ваше почтенное письмо, к сожалению, должен подтвердить, что вы попались шантажисту, разъезжающему по провинции и принимающему заказы, не имея от меня никаких полномочий, и я очень желал бы поймать его, чтобы привлечь к ответственности».
Перед первым лицом…
Елабуга — былая уездная столица для многих сёл и деревень Удмуртии, к примеру, населённых пунктов Алнашской, Можгинской, Граховской и других волостей. В Елабуге сосредоточена вся власть, а уж ежели сам губернатор пожаловал с ревизией, то во всём уезде переполох. Именно так и было в 1906 году во время приезда Сергея Дмитриевича Горчакова. И что с того, что князь пока что неполноценный губернатор, а лишь «и.д.»? За два года своего исполнения должности и восемь месяцев полного губернаторства Сергей Дмитриевич показал себя настоящим искоренителем политической крамолы — на губернатора даже было совершено покушение. Между прочим, Горчаков по ходатайству Глазовской городской думы стал почётным гражданином Глазова «в благодарность за отзывчивое отношение в течение управления… Вятской губерниею к нуждам и интересам города во время революционного движения».
И пусть либеральная пресса потявкивает — упаси Бог, не на самого губернатора, а лишь на систему власти, прежде всего армию, суды, духовенство, есть и на неё управа. Не зря же подлежали административной высылке редакторы сарапульской и елабужской газет!
Пока же князь объезжает губернию и проводит смотры вверенных ему сил. А после, как водится, приказ по губернии, извлечения из которого приводит газета «Елабужские вести». Есть там прелюбопытные данные и о полицейской страже волостей, территории которых впоследствии станут частью Удмуртии:
«Полицейская стража. Конные отряды Елабужский, Можгинский и Пьяноборский. Представлено на смотр 52 человека. Обмундировка Елабужского отряда хорошая, за исключением стражника Вычужанина, у которого плоха шинель, Можгинского отряда — плоха и Пьяноборского — средняя. Снаряжение всех отрядов хорошее, кроме стражника Бабинцева в первом отряде, у которого портупея оборвана и связана бичевой. Процент попадания в цель — 1/3 выпущенных пуль. Седловка плоха и разнообразна… Лошади среднего качества…
В строевом учении, произведённом ротмистром Валюгою, все движения, захождения и равнение оказались хорошими. Отряды Елабужский и Пьяноборский производят общее впечатление хорошее, а Можгинский — очень хорошее. 4 пеших отряда: Елабужский, Граховский, Мордвинский и Тихогорский. На смотр представлено 26 человек, из них 6 человек Елабужского отряда, 7 — Граховского, 5 — Мордвинского и 8 — Тихогорского. Всё в порядке. Общее впечатление хорошее».
Вот так и жила по провинциальному тихая купеческая Елабуга столетие назад…
В публикации использованы материалы Музея истории и культуры Среднего Прикамья г.Сарапула и ЦГА УР
Очерк публикуется с разрешения автора
