Радищев и Елабуга
Алексей Куклин
Любому, кто заинтересуется нашим городом и его историей, непременно перечислят ряд имён тех знаменитостей, кто побывал в Елабуге. Подразумевается, и не без оснований, что имена эти каким-то образом придают значимости городу.
Радищев, автор широко известного и никем не читаемого «Путешествия из Петербурга в Москву», — один из подобных исторических сувениров местного производства.
Попробуем разобраться, что на самом деле стоит за мифологемой «Радищев в Елабуге». Честно говоря, для этого вовсе не обязательно становиться профессиональным историком, достаточно быть просто внимательным читателем.
Но для начала просто обозначим суть интриги, самое существо дела.
Заключается же оно в том, что, несмотря на ставшее общим местом утверждение: «В 1797 году Елабугу посетил А.Н.Радищев», — Радищев в Елабуге никогда не был.
Мы имеем дело с легендой, при этом с одной из самых необычных елабужских легенд. Мало того, что она не столь давнего происхождения, — возраст её немногим более тридцати лет, — легенда эта не просто существует, она развивается, обогащаясь на наших глазах всё новыми деталями и подробностями, порой достаточно неожиданными и прихотливыми.
Александр Радищев
Александр Николаевич Радищев (1749-1802) для XVIII века личность столь же знаковая, как и Пётр I, Екатерина II, Пугачёв. При этом образ его в русской истории и литературе окутан плотным туманом политизированных мифов — и даже в большей степени, чем образы Петра или того же Пугачёва. В реальной же его биографии до сих пор много неясных моментов.
Сразу после его загадочной смерти, о которой невозможно точно сказать, было ли это самоубийство, несчастное стечение обстоятельств или же то и другое одновременно, имя А.Н.Радищева становится инструментом борьбы и пропаганды. К середине XIX века биография его стараниями А.И.Герцена и Н.П.Огарёва окончательно превращается в житие, а реального человека заменяет икона: «Наши святые, наши пророки, наши первые сеятели, первые борцы…»1)
Другое направление в восприятии А.Н.Радищева и другая оценка его исторической роли, менее громкие и популярные, были изложены в статье А.С.Пушкина «Александр Радищев», написанной в 1836 году:
«Мелкий чиновник, человек безо всякой власти, безо всякой опоры, дерзает вооружиться противу общего порядка, противу самодержавия, противу Екатерины! …У него нет ни товарищей, ни соумышленников. В случае неуспеха — а какого успеха может он ожидать? — он один отвечает за все, он один представляется жертвой закону. Мы никогда не почитали Радищева великим человеком. Поступок его всегда казался нам преступлением, ничем не извиняемым, а «Путешествие в Москву» весьма посредственною книгою; но со всем тем не можем в нем не признать преступника с духом необыкновенным; политического фанатика, заблуждающегося конечно, но действующего с удивительным самоотвержением и с какой-то рыцарскою совестливостию».2)
И там же: «Путешествие в Москву», причина его несчастия и славы, есть, как уже мы сказали, очень посредственное произведение, не говоря даже о варварском слоге. Сетования на несчастное состояние народа, на насилие вельмож и проч. преувеличены и пошлы. Порывы чувствительности, жеманной и надутой, иногда чрезвычайно смешны. Мы бы могли подтвердить суждение наше множеством выписок. Но читателю стоит открыть его книгу наудачу, чтоб удостовериться в истине нами сказанного».3)
Кем же на самом деле был А.Н.Радищев, кроме того, что он был автором странной, противоречивой и «приговорённой» книги, испортившей ему жизнь? Кем был человек, о котором вам при случае сообщат, что, кроме всего прочего, он побывал ещё и в Елабуге, взошёл на гору над Камой и осмотрел там Чёртово городище?
Сегодня, как и в XIX веке, существуют те же две основные традиции в восприятии личности и понимании литературного наследия А.Н.Радищева, — герценовская и пушкинская. Каждый волен выбирать ту, которая ему ближе.
Потомок татарских князей
Есть в этой загадочной и противоречивой биографии одна подробность, представляющая особенный интерес для нас, раз уж мы говорим о Радищеве в связи с историей нашего города. Дело в том, что своими корнями он происходил из татарских князей.
Сын его, Павел Александрович, в воспоминаниях об отце, опубликованных в 1858 году, пишет: «Родоначальники Радищевых были два татарские князька, Кунай и Нагай, родные братья. После покорения Казани царем Иоанном Васильевичем, Кунай и Нагай заперлись с своею дружиной в Арском городке, в 30 верстах от Казани, с тем, чтобы защищаться до последней капли крови. Царь послал им сказать, что так как Казань взята и царство их пало, то сопротивление их будет безполезно, а если они захотят окреститься, он их примет в свое подданство и даст им земли. Мурзы согласились. Кунай при крещении назван был Константином, а Нагай — Василием. Царь пожаловал им по сорока пяти тысяч четвертей земли в нынешних Борисоглебском, Малоярославецком и других уездах. Александр Николаевич Радищев произошел от Куная».4) Более поздние исследования документально подтвердили семейное предание о том, что род Радищевых «ведется от татарского мурзы Куная, добровольно перешедшего на сторону Ивана Грозного во время борьбы Русского государства с Казанским ханством».5)
Просто удивительно, как эта выразительная деталь семейного предания, от которой так и веет «стариной глубокой», до сих пор не попала ни в один из вариантов елабужской легенды.
А звучало бы замечательно: «В 1797 году Елабугу посетил А.Н.Радищев, потомок татарских князей».
«Елабужский» текст Радищева
Екатерина II, лично прочитавшая «Путешествие из Петербурга в Москву», оценила книгу А.Н.Радищева как «наполненную вредными умствованиями, разрушающими покой общественный, умаляющими должное к власти уважение…»6) Автора приговорили к смертной казни четвертованием, но затем «по милосердию» императрицы казнь заменили ссылкой на десять лет в «страну ужасну, хладну» — в Илимский острог. Возвращённый из ссылки императором Павлом I, который последовательно поступал наперекор деяниям покойной Екатерины II, а затем приласканный и даже привлечённый к государственной работе Александром I, А.Н.Радищев так и остался в нашей истории и литературе опальным автором.
В наступившем XIX веке, в самом начале которого он скончался, произведения его по-прежнему не печатали. Но и позднее, как ни странно, за ним сохранился этот статус автора мало знакомого или даже вовсе неизвестного читателям. Да что говорить о простых смертных, когда в том же XIX веке, по верному замечанию Н.Я.Эйдельмана, «никогда не прочли радищевского «Путешествия» Белинский, Грановский; не знали до конца 1850-х годов И.С.Тургенев, К.Д.Кавелин, Е.Ф.Корш».7)
Даже в ХХ веке при большевиках, несмотря на то что Александр Николаевич попал в советские святцы в ранге «пророка и предтечи революции», как окрестил его А.В.Луначарский,8) произведения его издавали «с купюрами и мизерными по советским меркам тиражами». Вплоть до того, что: «Только в 1970-х годах «Путешествие» начали выпускать по-настоящему массово».9)
Какая-то странная судьба и фатальная загадка — в любом веке и при любой власти быть «не ко двору», напоминающая судьбу «сумасшедшего» П.Я.Чаадаева.
Среди обширного корпуса произведений А.Н.Радищева, опубликованных уже в ХХ веке, были дневники его путешествия в ссылку и возвращения из ссылки. Первую часть этого текста, позднее получившего издательское название «Записки путешествия в Сибирь», составили дорожные заметки, сделанные с 11 ноября 1790 года по 20 декабря 1791.10) Более года добирался опальный интеллектуал до нового места жительства. Географически дневник этот начинается в Казани и заканчивается описанием Верхоленска.
Вторая часть дорожных заметок А.Н.Радищева по аналогии была названа «Записками путешествия из Сибири». По объёму она значительно больше первой части, но характер записей не изменился, — в основном это перечисление городов и селений, через которые проезжал или мимо которых проплывал А.Н.Радищев, наблюдения жизни и быта, иногда личные впечатления или пересказ интересных подробностей с чужих слов. Словом, самые что ни на есть черновые и беглые пометки, заносимые в тетрадь во время долгого пути, — не для печати, а «для себя» и «на память».
Правда порой, во время чтения этих заметок, складывается впечатление, что автор делал их с определённым прицелом на будущее, намереваясь позже что-то написать на их основе, — слишком уж часто эти наброски перемежаются разного рода авторскими Nota Bene, появляющимися другой раз не в самый день впечатления, а время спустя — по вернувшемуся воспоминанию. Иногда кажется, что в голове этого ссыльного романтика и наивного правдолюбца из «мелких чиновников» зреет замысел продолжения «Путешествия из Петербурга в Москву», что он — и особенно это заметно в «Записках путешествия из Сибири» — словно бы собирает материал для нового «Путешествия в Москву», только на этот раз уже не из Петербурга, а из Илимского острога.
Но именно благодаря тому, что никакого определённого замысла в основе дорожных записей А.Н.Радищева не лежало и позже они не подвергались литературной обработке, дневники эти представляют собой ценное документальное свидетельство конца XVIII века, в том числе свидетельство стороннего и внимательного наблюдателя о Прикамье и Поволжье той эпохи.
Хронологически «Записки путешествия из Сибири» охватывают период от 20 февраля до 11 июля 1797 года. Возвращение А.Н.Радищева из ссылки заняло меньше времени, чем его первое путешествие в Илимск. Если в первый раз он добирался из Казани до места назначения более года, то обратный путь из Сибири до Москвы занял менее полугода. Отчасти это связано с тем, что во время второго путешествия едва ли не треть его пути прошла сплавом по Каме и Волге. Что оказалось значительно быстрее, чем добираться из Перми (где началось его плавание) в Москву сухим путём, да ещё по весенней распутице. Географически эти записки начинаются в Илимске и заканчиваются в Москве.
Именно в этих дорожных заметках, сделанных во время второго путешествия, А.Н.Радищев упоминает о Елабуге и елабужском Чёртовом городище.
«…согласился плыть по Каме…»
15 мая 1797 года он записывает в дневнике: «Пробыв в Перми с немалым удовольствием в дому И.Д. и получив письмы, согласился плыть по Каме до Лаишева».11)
«И.Д.», в доме которого в Перми несколько дней с удовольствием гостил А.Н.Радищев, был расшифрован в воспоминаниях Павла Радищева, — это Иван Данилович Прянишников, давний знакомый старшего Радищева ещё по совместной службе в Сенате в 1772-1773 годах. Младший Радищев, возвращавшийся из сибирской ссылки вместе с отцом, пишет: «В Перми Радищев провел несколько времени в доме Ивана Даниловича Прянишникова, председателя гражданской палаты, бывшаго потом его товарищем в комиссии составления законов. Дом у него был прекрасный, и он жил богато. Прянишников уверял, что ему не нужно было брать взяток, чтобы разбогатеть, оттого что спорныя имения обыкновенно так значительны и таких огромных цен, что выигравшая по праву сторона всегда за удовольствие считала приносить ему добровольно весьма значительные подарки».12)
И.Д.Прянишников уговорил А.Н.Радищева продолжить путешествие не по суше, а «плыть по Каме до Лаишева» и устроил на один из судовых караванов, идущих в низовья Камы. И Радищев «согласился».
Поддавшись на уговоры своего давнего сослуживца, Александр Николаевич не сильно прогадал. Отплыв из Перми 15 мая, 24-го он уже был в Лаишеве, а 25-го «странствовал в Казани». Насколько долгим и трудным мог оказаться обычный путь по суше в эту пору года, можно представить по записи от 25 мая, в которой А.Н.Радищев рассказывает, как он добирался из Лаишева в Казань на почтовых: «перевоз через Миошу, речка в 10 сажен ширины, но разлилась на полверсты, плывут сквозь кусты».13)
Есть в этом повороте обстоятельств, в решении сменить уже знакомый путь по суше на достаточно рискованное плавание по реке ещё одна причина, о которой сам А.Н.Радищев в «Записках» не упоминает, но которая объясняет и заботу о нём И.Д.Прянишникова, и мотивы его согласия. Дело в том, что А.Н.Радищев был не один — с ним возвращались из далёкой Сибири в Россию пятеро малолетних детей, младшему из которых не исполнилось ещё и года.
«…самый счастливый в мире…»
Первой женой А.Н.Радищева была Анна Васильевна Рубановская. История их любви и семейной жизни напоминает романтические повести начала XIX века.
Младший сын от этого брака Павел Александрович Радищев, вскоре после рождения которого Анна Васильевна умерла, рассказал историю недолгой совместной жизни своих родителей в воспоминаниях об отце:
«Радищев влюбился в Анну Васильевну, и она отвечала его страсти, но мать ея долго противилась их союзу, надеясь породниться с придворною знатью. Однако видя, что их любовь не ослабевает, но еще усиливается от препятствий, родители, после нескольких лет ожидания, согласились их соединить. Все отправились в Москву для свадьбы, которая должна была происходить в доме родителей Радищева. Это было в 1775 году…
В ту минуту, как жених с невестою поехали к венчанию, лошади понесли, что сочтено было за дурное предзнаменование. Действительно, счастливые супруги прожили вместе только восемь лет. Анна Васильевна, даровав своему мужу трех сыновей и дочь, скончалась в августе 1783 года, вскоре после рождения третьяго сына, того именно, от котораго получены сообщаемыя подробности. Радищев был в отчаянии. Его свояченицы, вышедши из Смольного Монастыря, взялись воспитывать его детей».14)
Один из достаточно стойких революционных мифов утверждает, что А.Н.Радищев был отправлен в ссылку в кандалах. Так и представляешь себе босого каторжника в драной одежде, медленно бредущего в натирающих кровавые мозоли кандалах, которого подгоняют пинками и прикладами ружей солдаты. Ну а как ещё можно объяснить то, что в Илимский острог он добирался более года?
Однако на самом деле всё происходило иначе. Елизавету Васильевну Рубановскую, сестру покойной жены А.Н.Радищева, которая взяла на себя заботы о его малолетних детях, о вынесенном приговоре известили, например, весьма сочувственно: «…является полицейский офицер, тот самый, который взял Радищева под арест, и объявляет его семейству, что Радищев был осужден на смерть и окончательно приговорен к ссылке в Сибирь на десять лет… Ссылка на десять лет, в то время, значила — на всю жизнь. Елизавета Васильевна зарыдала. Полицейский офицер также плакавший, старался ее утешить, уверяя, что Сибирь хорошая земля».15)
Сама же дорога в Илимский острог, расположенный «в 500 верстах к северу от Иркутска, при реке Илим, впадающей в Ангару»,16) это первое путешествие уже не из Петербурга в Москву, а по бесконечным просторам империи, весьма, кстати, скупо изложенное А.Н.Радищевым в дорожных записках, на деле проходило с достаточным комфортом. Позаботился обо всём давний и высокопоставленный покровитель писателя граф А.Р.Воронцов,17) разославший письма губернаторам провинций с просьбой обращаться с ссыльным снисходительно. «Граф объявил семейству Радищева, что он берет на себя все его содержание, как в дороге, так и на месте его заточения, и разослал деньги во все города, где ему должно было останавливаться».18) Естественно, что ни о каких кандалах речи не было. Они принадлежат к области позднейшей революционной пропаганды.
После кратковременных остановок в Москве и Казани, А.Н.Радищев на целых семь месяцев задержался в Тобольске, где достаточно приятно проводил время. «В Тобольске Радищев, как и все сосланные, пользовался совершенною свободой. Он бывал на всех обедах, праздниках, спектаклях... Радищева в особенности хорошо принимали у губернатора Александра Васильевича Алябьева, человека нрава кроткаго и всеми любимаго (который даже получил выговор за то, что позволил Радищеву такое долгое пребывание в Тобольске), у вице-губернатора Ивана Осиповича Селифонтова, бывшаго, в последствии, генерал-губернатором всей Сибири, у генеральши Черкашиной, у Резвановых».19)
Здесь, в Тобольске, начинается история второй, ещё более романтической любви А.Н.Радищева. «Туда свояченица его Елизавета Васильевна Рубановская привезла его двух меньших детей, дочь девяти и сына Павла восьми лет».20) Все вместе они добирались сначала до Иркутска, а потом до Илимска. «Радищев, — сообщает его сын, — женился в Сибири на Елизавете Васильевне. В апреле 1792 года родилась у него дочь; в январе 1795 года другая дочь, а 3 сентября 1796 года — сын».21)
А уже 20 февраля 1797 года, через четыре месяца после восшествия на престол императора Павла I и после пяти лет жизни в ссылке, Радищевы покинули Илимск, даже не получив ещё на руки официального указа об освобождении.
«Морозы были ужасные, выше 30 градусов. Елизавета Васильевна простудилась дорогой и занемогла. Остановились в Таре, за 575 верст от Тобольска; там ее соборовали маслом; болезнь усиливалась. Радищев поспешил ехать в Тобольск до вскрытия рек, тем более, что в этом городе можно больше найти медицинских пособий. Но все усилия науки были тщетны. Елизавета Васильевна умерла вскоре после приезда в Тобольск, и Радищев в другой раз овдовел. Он оплакивал ее, но не столько, как первую свою жену. Она была не хороша лицом и ряба, но умная женщина. Он был много обязан ей во время своей ссылки. Она его поддерживала и не давала ему упадать духом; привезла к нему детей, прилежно занималась хозяйством, и делала его жизнь по возможности приятною. За то он всегда говорил о ней, что это была женщина с геройским духом».22)
Сам А.Н.Радищев 7 апреля в Тобольске записывает в дневнике всего одно слово: «Смерть».
Поразительно: в Тобольске близкие отношения Александра Николаевича и Елизаветы Васильевны стали явными, здесь началась их любовь и здесь же она оборвалась со смертью этой удивительной женщины. Словно не было для этой любви места за пределами Тобольска, за границами Сибири.
«Александр Николаевич полагал, — говорит его сын, — что самый счастливый в мире тот, кто имеет хорошую жену».23) Утверждение это можно с полным правом отнести как к первому, так и ко второму браку А.Н.Радищева. Может быть даже ко второму — в особенности.
Переживший смерть второй жены, А.Н.Радищев с двумя старшими детьми, Екатериной и Павлом от первого брака, и тремя младшими, Анной, Фёклой и Афонасием от второго брака, после короткого отдыха у Ивана Даниловича Прянишникова продолжили свой путь домой, в Россию, ступив на борт камского судна 15 мая 1797 года.
1) Цит.по: Орлов Вл. Радищев и русская литература. Л.: Советский писатель, 1952. Стр.210.
2) Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в 16 т. М.;Л.: Изд-во АН СССР, 1937-1959, т.12. Стр.32-33.
3) Там же. Стр.35-36.
4) Радищев П.А. Александр Николаевич Радищев. — Русский вестник. Том восемнадцатый. Декабрь. Книга вторая. Москва, 1858. Стр.397-398.
5) См.: Новые документы по истории рода Радищевых. — Советские архивы, № 3, 1979.
6) Павленко Н.И. Екатерина Великая. Москва, 2006. Стр. 281.
7) Эйдельман Н.Я. «Вослед Радищеву…» — http://vivovoco.rsl.ru
8) «И первым, чью память благодарно почтил освобожденный народ, был Радищев. По инициативе Ленина и Сталина в Петрограде, возле Зимнего дворца — былого жилища царей, которым Радищев грозил плахой, напротив Петропавловской крепости, куда самодержавие бросило Радищева, 22 сентября 1918 года был воздвигнут памятник тому, кто «вольность первый прорицал».
Народный комиссар просвещения А.В.Луначарский произнес на торжестве открытия памятника вдохновенную речь, провозгласив славу «доблестному предку», «пророку и предтече революции», «революционеру с ног до головы», принесшему народу «сердце, полное святого гнева и горячей любви». — Орлов Вл. Радищев и русская литература. Л.: Советский писатель, 1952. Стр.239.
9) См.: Радищев, Александр Николаевич. — Википедия.
10) Здесь и далее в тексте все даты приводятся по старому стилю.
11) Радищев А.Н. Полное собрание сочинений. Т.3. М.;Л.: Академия наук СССР, 1954. Стр.287.
12) Радищев П.А. Александр Николаевич Радищев. — Русский вестник. Том восемнадцатый. Декабрь. Книга вторая. Москва, 1858. Стр.417.
13) Радищев А.Н. Полное собрание сочинений. Т.3. М.;Л.: Академия наук СССР, 1954. Стр.291.
14) Радищев П.А. Александр Николаевич Радищев. — Русский вестник. Том восемнадцатый. Декабрь. Книга вторая. Москва, 1858. Стр.403.
15) Там же. Стр.408.
16) Там же. Стр.409.
17) Граф Александр Романович Воронцов (1741-1805) — русский государственный деятель, брат известной княгини Е.Р.Дашковой.
18) Радищев П.А. Александр Николаевич Радищев. — Русский вестник. Том восемнадцатый. Декабрь. Книга вторая. Москва, 1858. Стр.409.
19) Там же. Стр.410.
20) Там же. Стр.410.
21) Там же. Стр.416.
22) Там же. Стр.417.
23) Там же. Стр.404.
